1
+1
0
В начале XX века знаменитый хореограф Михаил Фокин предложил ряд реформ в балете, придавая каждому спектаклю свой неповторимый облик, существенно обогатив хореографию, сочетая классический танец с народными мотивами и свободной пластикой, выведя мужчин на ведущие роли, а также передавая в спектаклях чувства и страсть.
Собственная работа Фокина искренне отражала эти идеи. Он экспериментировал с «угловатыми» движениями, напоминающим памятники Древней Греции, в «Дафнисе и Хлое», разработал индивидуальные стили для разных персонажей (например, резкие деревянные движения кукольного Петрушки) и принес в мимику гораздо более естественные жесты, чем ранее используемый символический код. Этот натурализм стал визитной карточкой балета, выразительные качества танцевальных движений и простые, драматические жесты почти полностью вытеснили традиционную мимику, и даже во время возрождения классики XIX века традиционную мимику свели к минимуму, чтобы зрители не испытывали никакого дискомфорта
Основатели современного танца Айседора Дункан, Мэри Уигман, Марта Грэм и Дорис Хамфри также отреагировали на то, что ранее в балете отсутствовало выражение и он был безликим. Как и Фокин, они считали, что большинство балетных танцев - это просто декоративная акробатика. Но в то время, как Фокин продолжал использовать экзотические или архаичные темы для своих новых натуралистических балетов, эти более поздние хореографы считали, что танец должен ассоциироваться с темами, которые имеют большую актуальность и глубину. Движения, которыми современные танцевальные хореографы выражали эти темы, мало касались традиционной балетной техники. Отказавшись от мимики, особенно связанной с балетом, а также традиционного балетного ассортимента движений, они стремились сделать все тело драматически выразительным.
На протяжении всего XX века балет, как и современный танец, перешел к более серьезным проблемам. В таких произведениях, как «Лиловый сад» (1936) Энтони Тюдора, «Заключенные» (1957) Питера Даррелла, «Клоуны» (1968) Джеральда Арпино и «Мой брат, мои сестры» (1978) Кеннета Макмиллана, хореографы поднимали различные темы, от эмоционального и психологического конфликта до войны и социальных вопросов.
В авангардистском танце 1970-х и 80-х годов проводились эксперименты в расширении повествовательного потенциала танца за счет включения элементов, не относящихся к танцам (что было похоже на ранние придворные танцы). Время от времени танцы сопровождались мимикой, актерством и пением, а также множеством визуальных эффектов. В некоторых случаях хореографы сотрудничали с художниками, работающими в других формах, таких как музыка, драма и изобразительное искусство. Также они думали о танце уже не как о самодостаточной дисциплине, а скорее, как о широкомасштабном театральном искусстве. Большинство этих экспериментальных работ имели какой-то драматический или концептуальный характер, хотя они и избегали обычных форм повествования и выражения. События редко представлялись в хронологическом порядке, и различие между реальностью, символикой и фантазией часто размывалось.
